СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ
МАЛОГО И СРЕДНЕГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
малого и среднего предпринимательства
Трансформация регионального предпринимательства предполагает существенные преобразования в системе взаимоотношений, прав собственности и ответственности во всех хозяйственных сферах и на всех уровнях управления ведет к развитию рыночных принципов хозяйствования. Процесс формирования предпринимательских структур региона в различных формах регулируется рядом законодательных актов и, прежде всего, Конституцией и Гражданским кодексом РФ, а также соответствующими законами, президентскими указами и постановлениями Правительства. Организационно-правовое положение различных участников хозяйственной деятельности сегодня определяется частью пер-вой ГК РФ [1, 3].
Предпринимательство следует рассматривать в качестве исторической категории, а его генезис связывать с развитием рыночного хозяйства, продуктом которого оно и является. Предпринимательство, как явление хозяйственной жизни, выражается в непрерывно осуществляемой цепи обменных операций. Именно в обмене производство идентифицирует себя как особый тип хозяйственного поведения. Во-первых, обмен выступает исходным и конечным пунктом предпринимательства. Во-вторых, именно в процессе обмена предприниматель усматривает источник возможной выгоды. В-третьих, сталкиваясь в процессе обмена с подобными себе лицами, предприниматель воспринимает свою деятельность как созидательную [122, с. 66-67].
Разработка стратегии развития малого и среднего предпринимательства применительно к российской экономике требует обращения к ее прошлому. Следует отметить, что та или иная экономическая форма успешно развивается, если имеет корни в отечественной хозяйственной жизни. Исторически обусловленная специфика развития предпринимательства на русской почве, экономические и психологические особенности его складывания и воспри-ятия в России оказывают немалое воздействие на реальный ход реформ. Не только экономические условия, но и особая ментальность, культура, психология, заставляют с собой считаться. «...Преследуя цель экономического оздоровления и обновления России, – не следует забывать и о духовных его предпосылках, а именно о выработке соответствующей хозяйственной психологии», – писал в начале нашего века С. Н. Булгаков [35].
Поэтому поиск модели общественного устройства разработка страте-гии и тактики реформ предполагают «обобщение и осмысление огромного эмпирического материала, раскрывающего влияние социокультурных, на-циональных, религиозных и других факторов на характер и тенденции предпринимательства, в частности, и экономического развития российского общества в целом» [21].
Исторические, содержательные и сущностные аспекты предпринима-тельства находят отражение в самых разных источниках: нормативных, правовых, статистических документах, мемуарах, автобиографиях, экономических, исторических, социологических исследованиях предпринимательства, художественной литературе. В. Зомбарт писал: «...источники для раскрытия хозяйственной жизни текут из изобилия для каждого, чьи глаза открылись для исследования этой проблемы» [55].
История предпринимательства в России уходит корнями в конец пер-вого тысячелетия, когда на Руси появились купцы-профессионалы, что свидетельствует о зарождении торгового капитала. Скандинавские источники IX века именуют Русь «Страной городов» [103] – города, являясь ремесленно-торговыми центрами, считаются зачатками производственного предпринимательства. Первый русский писанный свод законов «Русская Правда» составленный в период с 1068 по 1072 год сыновьями Ярослава Мудрого: Изяславом, Святославом, Всеволодом, свидетельствует о довольно высоком развитии денежного хозяйства, торговли, купеческого и ростовщического капитала [65]. В «Русской правде» прописано деление на сословия, существовали люди свободные, служившие князю, свободные, не служившие князю, и несвободные, служившие частным лицам. Класс частных привилегированных земельных собственников носит название бояр. Свободные неслужилые из простонародья, образующие два класса: смерды (хлебопашцы, жившие на княжеской, т. е. государственной земле, не составлявшей ничьей частной собственности), наймиты, или закупы (сельские рабочие, селившиеся на землях частных собственников со ссудой от хозяев) [54, 62, 123] – стали оплотом развития предпринимательства.
В «Русской Правде» существовали понятия: отдача имущества на хранение (поклажа), простой заем, бескорыстная ссуда, одолжение по дружбе, отдача денег в рост из определенного условленного процента, процентный заем краткосрочный и долгосрочный, торговая комиссия, вклад в торговое компанейское предприятие. В этом законе был определен порядок взыскания долгов с несостоятельного должника при ликвидации его дел, т. е. порядок торгового конкурса с различением несостоятельности злостной и несчастной. Существует несколько видов кредитного оборота [111, 117]. В связи чем «Русскую Правду» можно считать зачатками финансового права в России.
«Псковская Правда», или «Судная грамота» XV века, интересна тем, что является важным документом средневекового Пскова, состоящем из двух частей: грамоты великого князя тверского Александра Михайловича и грамоты князя Константина Дмитриевича, княжившего в Пскове в 1407-1414 годах. С добавлениями, сделанными позже, Псковская судная грамота была утверждена на вече в 1467 году. Она определяла судебные права князя, посадника, новгородского наместника, владыки, княжих и вечевых чиновников, судопроизводство, трактовку уголовных преступлений, имущественных прав и их нарушений, различного рода обязательств и права наследства. Она дает достаточно полную картину жизни Руси [65].
Объединение Руси и возвышение Москвы привели к образованию бо-гатого московского купечества, ставшего серьезной политической величи-ной, с которой считался великий князь [66].
Переломным для судьбы России был XVI век. В экономике, при всей неравномерности развития отдельных районов, назрели потребности в поиске нового пути развития, страна могла пойти по буржуазному или поместно-вотчинному пути развития. Победил поместно-вотчинный, крепостнический путь развития, однако существовала альтернатива крепостничеству, социальной базой которой были торгово-промышленные посадские люди и крестьяне.
Рост деловой активности в XVII веке был обусловлен освоением По-морья, Урала, Западной Сибири, что дало возможность зарождению буржуазных отношений среди крестьянства. Это положение наиболее четко сформулировано Н. Е. Носовым и А. А. Преображенским, которые проанализировали зарождение на русском Севере, Урале, Западной Сибири крестьянских капиталов [92, 104]. В центре России также шел рост деловой активности и предприимчивости у крестьянства. Ю. В. Готье объясняет рост крестьянских промыслов и торговли природно-климатическими условиями Подмосковья, такими, как ограниченность пахотно-пригодных земель, наличие оживленных торговых путей, бли-зость рынков [49].
Учеными практически не оспаривался тезис о том, что крупная фаб-рично-заводская промышленность в России обязана своим появлением государству, которое со времен Петра Великого искусственно взращивало ростки фабричности. Предпринимателям, желающим самим основать завод или фабрику, правительство давало беспроцентную ссуду и различные льготы. «Тех людей, которые мануфактуры и фабрики производить захотят, надлежащими привилегиями снабдить», – гласит регламент мануфактур коллегий 1723 года [109]. Роль мелкой крестьянской промышленности в процессе становления крупной индустрии совершенно игнорировалась. Более того, экономисты, очарованные несомненными успехами европейской крупной промышленности, особенно английской, были уверены в том, что с помощью фабрик и заводов в ближайшем будущем разрыв в развитии производительных сил между Россией и ее западными соседями существенно сократится. Кустарной промышленности же предрекали скорое вымирание. Эта точка зрения теоретиков отразилась на государственной политике, или, точнее, на полном отсутствии таковой в отношении мелкого крестьянства [65].
Наиболее ярко общее настроение, господствовавшее в то время среди ученых, и взгляды на будущее российской экономики были отражены в книге Г. Каменского [66]. Лишь в начале 70-х годов ХIX века отношение к мелкой обрабатывающей промышленности крестьян начинает меняться. Так, в 1870 году в статье, посвященной проблемам русской промышленности, В. И. Вешняков [39] отмечал несомненное значение для народного хозяйства этого сектора экономики. Кустарная промышленность нередко с успехом соперничает с большими фабричными заведениями, окупая несовершенство своего производства дешевизною изделий. В. И. Вешняков остановился на причинах, способствующих появлению кустарного производства в России, однако описать размеры или ценность домашней производительности затруднялся, поскольку отсутствовали какие-либо статистические данные.
Реформа 1861 года дала мощный толчок развитию в сельском хозяйстве России новых предпринимательских отношений [79, 86]. Это совсем не означает, что она полностью решила аграрный вопрос или создала условия для действительного быстрого роста деревни. Предпринимательство в пореформенном сельском хозяйстве могло развиваться по одному из двух путей.
Первый – крестьянский (его часто называют американским, поскольку именно он преобладал в США) путь предполагает передачу всех помещичьих и большей части государственных земель в руки крестьян и создание сети частных фермерских хозяйств [52, 100, 128].
Второй путь – помещичий (прусский) означал сохранение крупного дворянского землевладения, довольно прочную зависимость крестьянских хозяйств от помещичьих имений, постепенный и разорительный выкуп бывшими крепостными наделов и сельскохозяйственных угодий [45]. На наш взгляд, на протяжении пореформенных десятилетий шла борьба за преобладание одного над другим [47, 64, 86].
На фоне замедленных изменений, происходивших в российской деревне, развитие промышленности и транспорта выглядит весьма динамичным.
В первые пореформенные десятилетия в стране завершился промыш-ленный переворот, начавшийся еще в 30-е годы. Наиболее успешно он проходил в пищевой, текстильной и перерабатывающих отраслях производства. Они давали две трети всей промышленной продукции страны. Промышленный переворот имел не только количественные (рост числа предприятий и механизмов) но и качественные (усложнение технологий, замена устаревших станков более совершенными) изменения [38].
Важным свидетельством развития экономики было появление новых промышленных районов. До реформы их было четыре (Московский, Петербургский, Прибалтийский, Уральский) к ним добавились Южный (Донбасс – Кривой Рог) и Бакинский. Появились новые отрасли нефте- и угледобычи, химической промышленности. Основные показатели промышленной деятельности (рис. 1) и развития сети железных дорог (рис. 2) в России.
Несмотря на высокие темпы развития промышленности и железнодо-рожного строительства, становление российского предпринимательства наталкивалось на серьезные трудности [82, 110, 138]. Они были обусловлены общей экономической отсталостью страны, неразвитостью институциональных структур, широким господством патриархальных отношений, противоречивостью правительственной политики.
Вместе с тем Россия далеко отстает от других капиталистических стран, М. Туган-Барановский пишет: «Если бы потребовалось ответить на этот вопрос в двух словах, я бы ответил: русская некультурность». Затем он конкретизирует этот ответ, выделяя социополитические и экономические слагаемые некультурности:
- низкая заработная плата, длинный рабочий день и безгласность рабочего составляют отличительную черту строя русской промышленности сравнительно с Западом. Именно в этом и заключается одна из важнейших причин технической отсталости русской промышленности;
- невежество и безграмотность русского рабочего составляют не менее сильный контраст с интеллигентностью рабочего Запада;
- столь же велико различие между русским и западноевропейским капиталистами в отношении предприимчивости, знания дела и готовности стать выше рутины;
- административная регламентация и мелочные стеснения, на кото-рые наталкивается наша промышленность на каждом шагу, вызывают огромное трение, которое существенно тормозит поступательный ход нашей промышленности» [125, с. 295-296].
Следует подчеркнуть, что здесь действовали не только социокультурные, но и временные факторы. Это обстоятельство далеко не всегда учитывается и в современной практике.
Развитию экономики и становлению предпринимательства содейство-вало создание акционерных обществ. Первое положение о компаниях на акциях было издано в России в 1836 году [96]. В Пруссии закон об акционерных обществах был принят в 1843 году, в Англии – годом позже, во Франции – в 1856 году. Положение имело четко выраженные черты государственного попечительства о промышленности и торговле и отражало стремление законодателей предупредить или, по крайней мере, нейтрализовать отрицательные последствия в деятельности акционерных компаний, связанные с образованием фиктивных компаний и спекулятивными сделками с акциями.
До 1887 года спрос на продукцию фабричного производства почти не изменялся и был относительно невелик, поскольку продукты русской фабрики, которые предназначались для непосредственного потребления гражданского населения, еще долго находили потребителей только в узком кругу высших слоев общества. В докладе М. И. Туган-Барановского, посвященном итогам фабрично-заводской промышленности, находим подтверждение тому, что с 1887 года в России началось промышленное оживление [125]. Причем, промышленный подъем коснулся преимущественно таких отраслей, как чугуноплавильное, хлопчатобумажное, каменноугольное производство, т. е. в меньшей степени он затронул отрасли, производящие предметы потребления.
Увеличение спроса на продукцию не домашнего производства объяс-няется, с одной стороны, распространением среди сельского населения го-родских привычек вследствие постепенного изменения патриархального уклада русской деревни. Свою роль в этом процессе сыграло и развитие кустарной промышленности. Со временем промыслы становились основным источником дохода. Более состоятельные промышленники-кустари оставляли земледелие совсем. Они нанимали рабочих для сельскохозяйственных работ или сдавали землю в аренду. Разорившиеся кустари уходили в город и становились фабричными рабочими. Естественно, изменялся и образ их жизни.
Те села, в которых земледелие бросали по разным причинам большинство жителей, превращались в промышленные центры. Село Богородское Горбатовского уезда Нижегородской губернии стало центром кожевенного, сыромятного и гончарного производства. Село Красное в Костромской губернии – ювелирного дела. Упомянем также и другие сложившиеся к этому времени центры. Иваново-Вознесенск – центр крупной машинной индустрии ткачества, с 1871 года стал городом. Валяльное производство – город Арзамас и Выездная слобода. Село Полотняный Завод Медынского уезда Калужской губернии – центр пенькового промысла, села Нижний и Верхний Избылец Горбатовского уезда – веревочный промысел, село Воронцовка Павловского уезда Воронежской губернии – производство деревянных изделий, Сергиевский Посад – ложкарный промысел, село Кимры Тверской губернии – сапож-ный промысел, гжельские промыслы, павловские слесарные промыслы и т. д.
С другой стороны, в 90-х годах начинает меняться техническая осна-щенность фабрик. В результате, несмотря на высокие транспортные издержки, фабричные изделия стали дешевле кустарных, изготовляемых ручным способом. Это обстоятельство ни могло не повлечь за собою расширение рынка сбыта фабричных товаров.
В XIX веке в сознании многих ученых мелкое крестьянское предпри-нимательство ассоциировалось лишь с применением ручного труда в производстве, а машины и двигатели считались прерогативой исключительно крупного производства. Даже в промышленном законодательстве тех времен было отмечено:
«Мануфактуры, фабрики и заводы отличаются от ремесел тем, что имеют в большом виде заведения и машины, у ремесленников же нет их, кроме ручных машин и инструментов». На этом основании делался вывод о том, что мелкое кустарное производство будет обязательно вытеснено крупным фабричным, т. е. смешивались форма промышленности (предпринимательская, в данном случае) и технологический способ производства.
Одним из парадоксов отечественной истории является то, что владельцами и организаторами некоторых крупных предприятий являлись крепостные крестьяне. «Капиталистический дух впервые проявился в России среди оброчных крестьян центральных губерний», – подчеркивает Р. Пайпс [94].
В то же время в России активно развивалось и торговое предпринимательство. В торговле также немало крепостных крестьян становились крупными предпринимателями. Так, «капиталистические крестьяне» из числа крепостных князей Голицыных контролировали торговлю хлебом на знаменитой Гважатской пристани. «Купечествующие» крестьяне Шереметьевых составляли особую группу купцов Москвы [103]. «Счастливый или несчастливый, но класс крепостных не был замкнут в деревенской самодостаточности. Он оставался в контексте с экономикой страны и находил возможность жить и заниматься предпринимательской деятельностью» [32].
Очень характерно, что развитие предпринимательства наблюдалось не только в тех деревнях, которые находились в близи крупных промыш-ленных центров, но и в тех, которые были удалены от этих центров и в которых патриархальный уклад был стабильным [105].
Крестьяне останавливали свой выбор на тех ремеслах, организация которых не требовала больших денежных затрат и большого мастерства. Работа могла быть прекращена в любое время – без всякого ущерба для мастера. Занимавшемуся и сельским хозяйством и ремеслом крестьянину некогда было думать о совершенствовании своего промысла. К концу XIX века стала проявляться тенденция специализации на том виде деятельно-сти, который был более доходным для хозяина. Если больший доход приносили промыслы, то крестьянин забрасывал сельское хозяйство (нанимал рабочих, чтобы обрабатывать землю, или сдавал в аренду). У него появлялась возможность сосредоточивать все силы на развитии промысла.
Однако очень часто ему неоткуда было получить информацию о нововведениях. Поэтому в большинстве своем кустарные заведения отличались очень низким уровнем технической оснащенности. Практически все работы производились вручную, старыми дедовскими способами, очень часто в ужасных гигиенических условиях. Многие просто были вынуждены изобретать колесо заново.
Кустарю очень сложно было добиться внимания к себе со стороны исполнительных органов власти, обязанных по долгу службы оказывать содействие мелким производителям. Неповоротливость и равнодушие чиновников приводили к процветанию неискоренимых российских спутни-ков бизнеса – бумажной волокиты, местничества, взяткодательства. В итоге, сельские промышленники теряли и без того небольшие доходы. Медники села Безводное Нижегородской губернии были вынуждены продавать цепи в три раза дешевле английских, не превосходящих по качеству, только потому, что выпускались на рынок без пробы, как английские. Кустари хлопотали целыми годами о том, чтобы им указали только чиновника, который стал бы клеймить их произведения, они сами сооружали прессы, давали деньги чиновникам на приезд и отъезд, несколько раз выезжали для этого в Петербург, обивая пороги в разных инстанциях, и все-таки ничего добиться не могли. Думается, и многие современные мелкие предприниматели сталкивались с подобной ситуацией, когда дело останавливалось из-за волокиты неуловимых чиновников.
Самой большой проблемой для мелких производителей было отсутствие дешевого и доступного кредита. Основным кредитором кустаря был торговец-скупщик. Обычный ссудный процент у него составлял 100-120 % в год. Система же мелкого кредита начала складываться лишь в конце XIX века.
Учитывая все вышеприведенные обстоятельства и, несмотря на то, что кустарю было сравнительно легко организовать свое дело, он быстро терял экономическую самостоятельность. Из-за своей незащищенности большинство из них попадали в зависимость от торговца-скупщика или крупного предпринимателя-фабриканта. Оставалась видимость независимости крестьянина-промышленника, а по сути он превращался в надомного наемного рабочего. Торговцы-скупщики зачастую присваивали себе 50-60 % стоимости готовых изделий. (С целью разрушить монополию скупщика неоднократно предпринимались попытки организовать сбыт на кооперативных началах или через земские склады кустарных изделий, но в XIX веке это были единичные случаи, не делавшие погоды).
Экономическая устойчивость того или иного мелкого промысла определялась, помимо всего прочего, технологическими особенностями производства и характером выпускаемой продукции. Промыслы, изделия которых требовали к себе индивидуального подхода, и не терпели шаблонности в исполнении. Их процветание зависело от мастерства и искусности производителя. К таким промыслам относились плетение кружев, вышивка, ювелирное дело, иконопись, отчасти слесарное дело (производство замков). Товары этого профиля всегда имели стабильный внутренний рынок и даже успешно экспортировались за границу. Костромские ювелирные изделия продавались в Индии, мебель, выполненная в древнерусском стиле, пользовалась спросом в Париже, Брюсселе, фирма Тифани – в Нью-Йорке в течение 50 лет торговала сибирскими камнями. Очень популярна была русская вышивка в Лондоне, Чикаго, Нью-Йорке.
Ремесла и кустарные производства, существовавшие параллельно с однородными фабриками и мануфактурами, производившими те же изделия, не выдержали конкуренцию в силу своей вековой отсталости. К концу 90-х годов XIX века практически исчезло домашнее ткачество. В 1866 году 70 % продукции производилось кустарями, а в 1895 году лишь 8 %. Резко сократились объемы в канатном, гвоздевом, кожевенном, красильном, рогоженом, позументном, валяльном, веревочном, шляпном, экипажном, мебельном производстве и некоторых других. Процесс перехода от кустарного производства к крупному индустриальному происходил постепенно. Фабрика сначала присваивала себе не все, но только некоторые операции ремесла, наиболее удобные для фабричного производства, т. е. те, которые легче всего механизировать. Тем самым единый технологический процесс производства кустарного товара разбился. Если раньше промышленник изготовлял все изделие от начала до конца, то теперь он специализировался на изготовлении или какой-то детали, или на обработке полуфабриката. Например, если раньше тихвин-ские кузнецы изготовляли свои изделия сами, с 1880 года стали заниматься отделкой болванок, полученных с олонецких заводов. На этом этапе особенно возросло влияние торговца-скупщика или раздатчика, который работал по подряду крупных предпринимателей. Таким образом склады-валась система крупного производства.
Домашняя система производства представляла собою переходную ступень между мелким самостоятельным предпринимательством и крупным. К концу 90-х годов XIX в целом на базе бывших кустарных промыслов стали складываться такие отрасли, как производство обуви, одежды, головных уборов, тканей, мебели, разных хозяйственных товаров, а также кожевенная промышленность.
Развитие кустарных промыслов привело к тому, что некоторые виды продукции, ввозившиеся ранее из-за границы, стали вытесняться внутренним российским товаром. Такие изделия, как медное полотно, цепи, серпы, стальные лопаты, изготовляемые владимирскими кустарями, заменили аналогичную импортную продукцию.
История развития кустарной промышленности является наглядным подтверждением того факта, что мелкое производство быстрее приспосабливается к изменению конъюнктуры рынка, нежели крупное.
На протяжении практически всей истории российского предпринима-тельства его формирование и развитие происходило при активном, хотя и не всегда благотворном, участии государства. Д. И. Менделеев пытался даже теоретически обосновать эту роль государства ссылками, как бы мы сказали сегодня, на глобальные, общемировые тенденции. В своем «Учении о промышленности» он писал: «Мы живем в эпоху господства государственных начал повсюду на земле, и они составляют не только плод исторического движения всего человечества, но и залог всех его дальнейших успехов в победе над природою и над животными инстинктами самих людей, потому что в государстве заложено формирующее начало общественности и общего блага, ведущего к совершенствованию общежития, а через него и усовершенствованию жизни отдельных лиц» [88, с. 68].
Особый интерес при анализе мелкого и среднего предпринимательства вызывает широкое развитие кооперативного движения в начале XX в. как одной из форм малого бизнеса. С начала XX века оно стало приобретать необычайную широту, охватывать все новые и новые сферы деятельности. По данным М. И. Туган-Барановского, к началу 1917 года в России участвовало в кооперации около 84 млн. человек, или более половины населения страны. При этом в России на 1 января 1917 года функционировало 47187 различных видов кооперативов, в том числе 16055 кредитных обществ, 20000 потреби-тельских обществ, 8132 сельскохозяйственных обществ и товариществ, 3000 маслодельных артелей.
Наиболее ярким явлением в истории малых форм хозяйствования в России являются трудовые артели, которые представляют собой более простой тип предприятий по сравнению с кооперативами. Если взять, например, производственные кооперативы, то в них кооперация распространяется не только на сферу производства, но и на сферу закупки средств производства и продажу изготовленного продукта. Что касается трудовых артелей, то в них кооперация распространяется исключительно на сферу производительного труда и только в очень незначительной части захватывает область закупки средств производства. Что же касается сбыта, то здесь имеет место не реализация собственного продукта труда, а непосредственно самого труда в виде трудовой услуги. Трудовая артель работает на конкретного заказчика, и поэтому коммерческий аспект дея-тельности здесь сведен до минимума. А ведь наиболее слабой стороной производственной кооперации является именно коммерческая сторона ее деятельности, которая часто нейтрализует позитивный эффект совместного труда производственных артелей. Именно в трудовых артелях этот позитивный эффект и оказалось возможным использовать в максимальной степени. Поэтому трудовые артели с самого начала оказались более жизнеспособными организациями по сравнению с производственными кооперативами. В 1894-1895 годах они составляли большинство промыш-ленных предприятий и сосредоточивали только 26 % всех рабочих и около 30 % объема производства. Эта экономическая форма обладает особой мобильностью, гибкостью, способностью быстрого пространственного перемещения. В рамках этих предприятий может постоянно меняться количественный и качественный состав коллектива. Трудовые артели основывают свою деятельность как на долговременных, так и на кратковременных работах. Трудовые артели получили большое развитие прежде всего в строительстве (артели плотников, каменщиков и землекопов), в том числе и в железнодорожном. Кооперация оставалась одним из самых острых вопросов хозяйственного строительства и во времена НЭПа. Потребительская кооперация занимала важное место в розничной торговле и заготовках многих видов сельскохозяйственной продукции. Разнообразные по уровню обобществления кооперативы быстро развивались в аграрном секторе экономики. На начало 1924 года сельскохозяйственная кооперация в РСФСР включала 12000 сель-скохозяйственных и кредитных товариществ, 15000 маслодельных арте-лей, 500 кооперативов других видов, а также около 11000 сельскохозяйст-венных коммун. По мнению, М. И. Туган-Барановского и других экономистов, в построении социалистической экономики в качестве одного из путей было бы возможным пойти по пути кооперации «снизу». Создание крупных хозяйственных единиц было бы возможно на основе обобществления некоторых хозяйственных функций, которые мелкие заведения передавали бы крупным государственным или кооперативным предприятиям – интеграторам. При этом экономическое развитие в некоторых сферах производственного хозяйства с самого начала могло быть основано на оптимальном соотношении мелких, средних, крупных предприятий. М. И. Туган-Барановский считал, что государственные социалистические предприятия будут страдать от недостатка стимулов к более высокой производительности, поскольку ориентированы на средний уровень предприимчивости, изобретательности и т. п., скованы шаблоном и бюрократизмом. Из этого положения может вывести трудовая кооперация, которая даст выход свободным творческим силам общества. Государство же обеспечивает свои интересы через возлагаемые на образующийся трудовой кооператив обязательства поставлять в его пользу необходимое количество продукции. Но такой кооператив может произвести больший объем. Избыточное количество продукции, как и выгода улучшения ее качества, достается самому кооперативу. Таким образом, члены, кооперативов могут развивать более чем среднюю энергию труда, более чем среднюю предприимчивость, изобретательность и прочее. В результате в трудовых кооперативах будут объединяться люди выше среднего уровня, в то время как для рядовых рабочих будут открыты государственные и муниципальные предприятия. В таких условиях динамичное кооперирование предприятий могло бы быть во главе научно-технического прогресса. Однако, несмотря на оценку кооперации как фактора, способного примирить два противоположных начала – свободу личности и господство общественной формы собственности, в конце периода НЭП государство ликвидировало независимую кооперацию. Произошло полное огосударствление всех оставшихся (потребительская и ремесленная кооперация) и новых (колхозы) ее форм и структур. Тем самым большие потенциальные возможности были заморожены. Тем не менее, полностью предпринимательство в России не было уничтожено. Были сапожники, портные и ряд других специалистов которым государство выдавало па-тенты, они работали легально, значительная часть людей занималась предпринимательством нелегально и при этом занятие предпри-нимательством официально признавалось уголовно наказуемым [125].
Задачей настоящего времени является возрождение этого потенциала с точки зрения решения проблем сегодняшнего дня.
Анализ же форм и направлений обобществления труда имеет исключительно важное значение для понимания объективных основ осуществления, а вернее сказать – второго рождения мелких хозяйственных единиц в современных условиях. До последнего времени считалось, что мелкое и среднее по размерам производство – это альтернатива крупному, развитие которого и есть суть прогресса в обобществлении труда. Это положение сегодня уже во многом не соответствует действительности. В настоящее время как концентрация, так и деконцентрация производства превратились в две стороны его обобществления. Эти объективные тенденции экономики не были учтены при разработках стратегий хозяйственного развития России. Поэтому во многих случаях укрупнение производственных единиц приостанавливало и даже отбрасывало назад процессы реального обобществления. Подобная гигантомания вела часто лишь к усилению натурально-хозяйственных тенденций, порождала сложнейшую структуру управления с почти неизбежной ее бюрократизацией, обособлением экономических интересов, ростом монополистических тенденций. Следствием всего этого было падение реальной (но не «бумажной») эффективности.
Проводимая с 30-х годов в нашей стране политика преимущественного развития крупных и крупнейших предприятий привела к созданию такой инфраструктуры хозяйства, которая коренным образом отличается от структуры промышленно развитых стран. Например, если в промышленности США 89,9 % предприятий имеют численность занятых менее 100 человек, то в нашей стране 60 % предприятий имеют число работающих свыше 1000 человек.
Практически во всех регионах страны на крупные предприятия приходится подавляющая часть продукции. Так, в Российской Федерации к началу 90-х годов на долю государственных предприятий с числом занятых менее 200 человек приходилось около 6 % общего объема производства продукции и 5,1 % общей численности промышленно-производственного персонала.
Причем, слово «малое» характеризует здесь лишь размер предпри-ятия, но не определяет ни форму собственности, на которой оно основано, ни форму организации хозяйственной деятельности.
Закон «О предприятиях в СССР» выделял два критерия малого предприятия: численность работающих и объем хозяйственного оборота. В Постановлении «О мерах по созданию и развитию малых предприятий» от 8 августа 1990 года, к разряду малых относились предприятия следующих размеров: в промышленности и строительстве – с численностью работающих до 200 человек; в науке и научном обслуживании – до 100 человек; в других отраслях производственной сферы – до 50 человек; в отраслях непроизводственной сферы – до 25 человек; в розничной торговле – до 15 человек.
Ко второму критерию применялся иной порядок определения его величины. Он не стал единым для всей экономики, а разнится по регионам.
Объем хозяйственного оборота может измеряться как в денежном, так и в натуральном выражении. Далее, даже в рамках одного критерия могут быть установлены разные количественные показатели. Поэтому на сегодняшний день для определения параметров малых предприятий применяется лишь первый критерий. Данные в Постановлении размерные критерии малых предприятий в целом соответствуют масштабам хозяйственных единиц в мировой практике, в рамках которых являются преимущества и возможности малого предпринимательства.
Однако небольшие размеры хозяйственных единиц сами по себе еще не могут обеспечить эффективного хозяйствования. Для этого необходимо обеспечить целый ряд экономических условий или критериев, при соблюдении которых небольшие предприятия могут функционировать как эффективные малые формы хозяйствования. Поэтому правомерно вести речь о создании нового динамичного сектора малого производства, осно-ванного на иных принципах. И хотя в вышеупомянутом Постановлении за-ложены принципы равнозначности, равноценности форм собственности, на базе которых могут создаваться малые предприятия, все-таки логически и исторически мировым опытом развития обусловлена предпочтительно частная форма.
История развития современного малого и среднего предпринимательства в регионах началась с конца 80-х – начала 90-х годов и развивалась параллельно с процессом формирования предпринимательства в России. С точки зрения макроэкономической политики, законодательства и институциональных изменений, в развитии предпринимательства за последнее десятилетие можно выделить по мень-шей мере шесть основных этапов [97].
I этап, кооперативный (1987-1991 гг.), обусловленный легализацией частного сектора, волной «новой кооперации» и индивидуальной деятельности.
Происходит очень быстрое и легкое накопление капиталов в разви-вающихся отраслях производителей дефицитных товаров широкого потребления и столь же дефицитных тогда бытовых услуг, розничной торговли, общественного питания и пр. Это было время легализации теневых капиталов, интенсивного создания собственного бизнеса предпринимателями из разных социальных слоев, период бурной ротации предпринимательской среды, легитимизации предпринимательства в глазах общественного мнения. Однако нельзя не заметить, что «золотой век» бизнеса и его роль как ускорителя реформ во многом оказались в жестком противоречии с другими направлениями экономических преоб-разований. Необходим был кардинально иной экономический курс, который воплотился в России в реформах типа шоковой терапии.
II этап, стагнирования (1991-1994 гг.), характеризующийся полной легализацией частного предпринимательства, приватизацией и разгосударствлением.
1992 год – год шоковой терапии – характеризовался самыми высокими с середины 80-х годов темпами роста предприятий и численности занятых в них работников. Этот факт носит феноменальный характер, поскольку осуществленная тогда либерализация цен и введение налогового прессинга оказали негативное воздействие на дальнейшее развитие предпринимательства. В общей отраслевой структуре предпринимательства в регионе в 1992 году произошло заметное уменьшение доли малых предприятий в сфере материального производства, в промышленности, в строительстве. Одновременно происходило увеличение доли малых предприятий, занятых в торговле и общественном питании, – до 17,6 %, в посредничестве – до 14 %. Сразу же после либерализации резко активизировалась внешняя торговля, в чем не последнюю роль сыграли «челноки». Переориентация потребления на импорт усугубила кризис в отраслях, производящих потребительские товары, но частично демпфировала социальные проблемы, увеличив занятость в торговле и обеспечив определенную стабильность физического объема потребления, хотя и за счет низкокачественных товаров и при резком росте социального неравенства.
Существенное отличие количественных показателей развития малого предпринимательства в России в целом, в т. ч. и в регионах явилось следствием предпочтения модели «мягкого вхождения» в рыночную экономику. Модель «шоковой терапии», которая была принята Россией за отправную точку перехода от централизованного регулирования к свободному рынку, стала по сравнению с другими моделями наиболее жестким вариантом трансформации.
III этап, транзитарный (с 1994 по 2000 гг.), связанный с переходом к рыночным отношениям, формированием полноправного и мощного негосударственного сектора в экономике и переходом к социально-ориентированному рыночному хозяйству [139, с. 194-196].
В течение 1996-1997 годов наблюдались определенные положительные сдвиги, которые стали особенно заметны к середине 1997 года, снизились инфляция, реальные процентные ставки; увеличился объем кредитования банками реального сектора, что обусловило прекращение спада и начало экономического роста.
Важнейшей особенностью третьего этапа развития предприниматель-ства является уменьшение степени криминального давления. Усиление роли органов правопорядка в области в значительной мере способствовало этому процессу. С другой стороны, саморегулирующий рыночный механизм нивелировал уровень доходности малого бизнеса, что явилось следствием снижения интереса криминальных структур к данному сектору экономики.
Разразившийся в августе 1998 года кризис дал отсчет началу нового, IV, этапа в развитии предпринимательства в России. Следствиями кризиса стали понесенные многими экономическими субъектами значительные фи-нансовые потери, временный паралич платежно-расчетной системы, факти-ческое прекращение кредитования, резкое ускорение спада реального производства, масштабное сворачивание деятельности в наиболее рыночно продвинутых секторах российской экономики, существенное сокращение реальных доходов, снижение уровня жизни населения, заметное увеличение безработицы.
Вместе с тем рост числа малых предприятий наблюдался в сельском хозяйстве, заготовительных отраслях, относящихся к нематериальному производству. Кроме того, значительная часть малых предприятий ушла «в тень», а практика сокрытия оборота при наличных расчетах стала еще одним средством выживания в сфере малого предпринимательства.
Распределение малых предприятий по отраслям экономики в 2000 году показывает, что приоритет по-прежнему принадлежит торговле и общественному питанию – 43 %, строительству – 19 %, промышленности – 14 %, общей коммерческой деятельности – 7 % [114].
Несмотря на повышение уровня рентабельности малых предприятий в сельском хозяйстве, их число составляет там всего лишь 1 % от общей численности малых предприятий региона. Это объясняется отсутствием надежной законодательной базы, повышенными процентными ставками кредитов и повышенной степенью риска.
Уменьшение в общем количестве доли малых предприятий в сфере науки и научного обслуживания с 4,8 % в 1998 году до 4 % в 2000 году было связано с трудностями долгосрочного инвестирования научных разработок, отсутствием действующего механизма их реализации на практике [114].
Таким образом, IV этап в развитии предпринимательства (2001-2004 гг.) наглядно продемонстрировал ограниченность его потенциала возможностей предпринимательства как самостоятельного сектора экономики, способного в короткие сроки преодолеть кризисную ситуацию и стать одним из решающих факторов экономического подъема в России. Задача развития данного сектора должна стать одним из приоритетов экономической политики государства.
С начала 2001 года на федеральном уровне и особенно в регионах были разработаны мероприятия, жизненно важные для дальнейшего развития предпринимательства. Отсюда берет свое начало V этап (2005-2007 гг.) его развития, главная задача которого – вывод института предпринимательства на качественно новый уровень.
VI – этап (2008-2020 гг.), главным принципом которого должна являться трансформация экономических и правовых условий для саморазвития конкурентоспособности малого и среднего предпринимательства с учетом отраслевых, географических, национальных, особенностей и традиций, зарубежного опыта, а также в условий глобализации.
Государственная поддержка субъектов малого предпринимательства является средством достижения социально-экономических целей текущего и перспективных этапов экономического развития России на основе создания механизмов эффективной конкуренции. Основная цель экономической трансформации – достижение экономического роста, создание эффективной экономики, обеспечивающей высокий уровень жизни населения, реальное участие России в мировом экономическом сообществе, рост конкурентоспособности российской экономики.
Малое предприятие не знает себе равных там, где важнее всего инди-видуальный подход к потребителю услуг (продукции), Используя мировой опыт, на наш взгляд, крайне важно сосредоточить внимание на развитии малых и средних предприятий, развивающих свою деятельность в наиболее необходимых потребителю сферах. Таковыми в сегодняшних условиях являются производство продуктов питания, выпуск товаров народного потребления, бытовое обслуживание, строительство жилья, производство строительных материалов и т. д., т. е. при формировании сектора малого предпринимательства необходимо ориентировать его деятельность на те сферы, в которых сегодня наблюдается жесточайший дефицит. Стихийность создания малого предпринимательства в России обусловило и столь хаотичное распределение предприятий малого предпринимательства по 20 отраслям.
С другой стороны, в сегодняшней структуре крупных предприятий заключен огромный потенциал роста малых предприятий новой рыночной формации. Так, отпочкование несвойственных, непрофилирующих вспомогательных производств в независимые малые фирмы по типу «сателитов» и особенно «субподряда» позволяет не только резко увеличить специализацию производства, но и сделать попытку современной оптимизации объемов производств, что, в свою очередь, ведет к рационализации издержек производства.